Война с саламандрами (сборник) - Страница 50

Сперва говорили, что в проливе взорвались какие-то мины; но когда оба берега Па-де-Кале были оцеплены войсками и когда британский премьер – это был четвертый подобный случай в истории – прервал в субботу вечером свой уик-энд и стремительно вернулся в Лондон, то стали догадываться, что речь идет о событии весьма серьезного международного значения. Газеты распространяли самые пугающие слухи, однако на сей раз, как ни удивительно, далеко отстали в своих предположениях от того, что произошло в действительности: никто так и не догадался, что на протяжении нескольких кризисных дней Европа, а с ней и весь мир стояли на пороге военного столкновения. Лишь несколько лет спустя, после того как член тогдашнего британского кабинета сэр Томас Мэльберри проиграл выборы в парламент и вследствие этого опубликовал свои политические мемуары, появилась возможность узнать, что же происходило тогда на самом деле; однако в то время это уже никому не было интересно.

Если говорить коротко, то произошло вот что. Как Франция, так и Англия начали – каждая со своей стороны – сооружать в проливе Ла-Манш подводные саламандровые крепости, которые в случае войны могли бы закрыть для движения судов весь пролив; впоследствии обе державы, конечно, обвиняли друг друга в том, что начала этим заниматься другая сторона. Более правдоподобно, однако, что они обе приступили к фортификационным работам одновременно, опасаясь, что соседняя братская страна получит превосходство. Как бы то ни было, под гладью пролива Па-де-Кале вырастали друг против друга две огромные бетонные крепости, вооруженные тяжелыми орудиями, торпедными аппаратами, окруженные минными полями и вообще снабженные всеми наисовременными достижениями, до которых к тому времени дошел человеческий прогресс в области военного искусства. С английской стороны эта страшная глубинная крепость была занята двумя дивизиями тяжелых саламандр, к которым прилагалось около тридцати тысяч саламандр-рабочих; с французской стороны были дислоцированы три дивизии первоклассных военных саламандр.

Как представляется, в день начала кризиса на дне моря посреди пролива дружина британских рабочих саламандр встретилась с французскими саламандрами, и между ними произошло какое-то недоразумение. С французской стороны утверждалось, что их мирно работавшие саламандры подверглись нападению саламандр британских, которые хотели их прогнать; британские вооруженные саламандры при этом якобы пытались захватить нескольких французских, которые, естественно, стали сопротивляться. Тогда британские военные саламандры начали забрасывать французских рабочих саламандр ручными гранатами и палить по ним из минометов, так что французские саламандры были вынуждены применить огнестрельное оружие. Французское правительство считает себя вынужденным требовать от правительства его британского величества полного удовлетворения и оставления спорного подводного участка, а также гарантий, что подобные инциденты не будут повторяться.

В противоположность этому, британское правительство особой нотой уведомило правительство Французской республики, что французские милитаризованные саламандры проникли на английскую половину пролива, намереваясь установить там мины. Британские саламандры обратили их внимание на то, что они находятся на английской рабочей территории; вооруженные до зубов французские саламандры ответили на это ручными гранатами, причем несколько британских саламандр-рабочих были убиты. Кабинет его величества с сожалением констатирует, что вынужден требовать от правительства Французской республики полного удовлетворения и гарантий того, что впредь французские военные саламандры не будут вторгаться на английскую половину пролива.

Французское правительство в ответ на это заявило, что более не потерпит того, чтобы соседнее государство строило подводные крепости в непосредственной близости от берегов Франции. Что же касается недоразумения на дне пролива, то правительство республики предлагает, в соответствии с Лондонской конвенцией, передать спорный вопрос на рассмотрение в Гаагский арбитраж.

Британское правительство ответило, что не может и не намерено ставить безопасность британских городов в зависимость от решения какой-либо внешней инстанции. Как государство, подвергшееся агрессии, Британия требует – вновь и со всей настоятельностью – извинений, возмещения ущерба и гарантий на будущее. Одновременно с этим британский средиземноморский флот, стоявший у берегов Мальты, полным ходом двинулся на запад; атлантическая эскадра получила приказ сосредоточиться у Портсмута и Ярмута.

Французское правительство объявило мобилизацию военных моряков пяти призывных возрастов.

Казалось, что теперь уже ни одно из государств не может уступить; в конце концов, было очевидно, что речь идет не больше и не меньше как о господстве над всем проливом. В этот критический момент сэру Томасу Мэльберри удалось установить поразительный факт, а именно то, что с английской стороны никаких рабочих или военных саламандр вообще не существует (по крайней мере де-юре), поскольку на Британских островах до сих пор действует запрет, изданный еще при сэре Сэмюэле Мандевиле, в соответствии с которым ни одна саламандра не должна быть использована на британском побережье или в территориальных водах. Таким образом, британское правительство не могло официально утверждать, что французские саламандры напали на английских; весь инцидент, таким образом, свелся к вопросу о том, вступили ли французские саламандры на дно британских территориальных вод, и если да – то умышленно или же по недосмотру они это сделали. Французские власти пообещали расследовать это; английское правительство даже не стало предлагать, чтобы спор был рассмотрен Гаагским международным судом. Затем британское адмиралтейство договорилось с французским морским ведомством о том, что в проливе Ла-Манш будет создана пятикилометровая нейтральная зона между подводными укреплениями. Это соглашение в необычайной мере укрепило дружбу между обоими государствами.