Война с саламандрами (сборник) - Страница 107

107

– Дети, слава богу, здоровы и ведут себя хорошо, – отрывисто рассказывала сестра. – Да вот мастерская стоит, станки больше не нужны, приходится искать покупателя… А Ружена здесь?! – сказала она вдруг полувопросительным тоном, тщетно стараясь не глядеть в глаза брату.

На какую бы вещь ни падал ее взгляд, всюду она видела то дыру в ковре, то драный чехол на мебели; обстановка в комнате была жалкая, запущенная, ветхая… «А ведь в самом деле, – подумал Иржи, – ни я, ни Ружена как-то не замечали этого». Он смутился и стал смотреть в сторону, стесняясь измученного, вечно озабоченного взгляда Тильды, ее бдительных глаз.

– Она сбежала от мужа, – вяло начала Тильда. – Говорит, что он ее мучил… Может, и мучил, но… на все есть свои причины… Вот и у него была причина, – продолжала она, не дождавшись реплики брата. – Видишь ли, Ружена… Я и сама не знаю… – Сестра замолчала и уставилась на большую дыру в ковре. – Ружена – не хозяйка, – начала она после паузы. – Ну, конечно, детей у нее нет, заботиться не о ком. Но все-таки…

Иржи хмуро смотрел в окно.

– Ружена – мотовка, – выдавила из себя Тильда. – Делала долги, вот что. Ты заметил, какое у нее белье?

– Нет.

Тильда вздохнула и провела рукой по лбу.

– Знал бы ты, сколько оно стоит… Она, например, купит себе меха… тысячные! А потом их продает за сотню-другую, чтобы купить туфли. Счета от мужа прятала – и получались неприятности… Разве ты об этом не знаешь?

– Нет. Я с ним не разговариваю.

Тильда покачала головой:

– Видишь ли, он странный человек, не спорю… Но если жена мужу даже белья никогда не починит и он ходит весь драный, а сама одевается как герцогиня… Да еще обманывает его, гуляет с другими…

– Перестань! – взмолился измученный Иржи.

Тильда грустно оглядела рваное покрывало на постели.

– А Ружена не предлагала тебе помочь по хозяйству? – спросила она неуверенно. – Чтобы ты взял квартиру побольше, а она бы тебе стряпала?

У Иржи больно сжалось сердце. Об этом он до сих пор даже не подумал. Да и Ружена тоже! А как бы он был счастлив!

– Я и не хотел этого, – резко сказал он, едва владея собой.

Тильде наконец удалось поднять взгляд.

– Да и она бы, вероятно, не захотела. Тут у нее… этот офицер. Его перевели в Прагу. Потому она и сбежала сюда. Погналась за женатым. Этого она тебе тоже, конечно, не сказала?

– Тильда, – хрипло сказал Иржи, гневно глядя на нее, – ты лжешь!

У Тильды вздрагивали руки и щеки, но она пока не сдавалась.

– Увидишь сам, – запинаясь, возразила она. – Ты такой добряк. Я бы не сказала этого, если бы… если бы не жалела тебя. Ружена никогда тебя не любила. Она говорит, что ты…

– Уходи! – крикнул Иржи вне себя от гнева. – Ради бога, оставь меня в покое!

Тильда медленно поднялась.

– Снял бы ты себе квартиру получше, Иржи, – невозмутимо продолжала она. – Погляди, как здесь грязно. Не оставить ли тебе корзиночку груш?

– Ничего мне не надо.

– Мне пора… У тебя тут такая темень… Ах боже, Иржик… Ну, до свидания!

Кровь стучала в висках у Иржи, в горле стоял комок. Он попытался работать, но, едва усевшись за стол, сломал от злости перо, вскочил и побежал к Ружене. Запыхавшись, он поднялся по лестнице и позвонил. Открыла квартирная хозяйка. Жиличка, мол, ушла с утра. Передать ей что-нибудь?

– Ничего, – пробурчал Иржи и потащился домой, словно под тяжестью непосильного бремени. Дома он снова сел за стол, подпер голову руками и стал вчитываться в документы. Прошел час, но Иржи не перевернул ни одной страницы. Настали сумерки, в комнате стемнело, а он все еще не зажег света. В передней бодро и весело звякнул звонок, зашуршало платье, и в комнату вбежала Ружена.

– Спишь, Иржи, – ласково засмеялась она. – Как здесь темно! Да где же ты?

– Гм… я работал, – отчужденно сказал Иржи.

В комнате повеяло морозной свежестью и легким ароматом дорогих духов.

– Слушай… – весело начала Ружена.

– Я хотел зайти к тебе, – прервал он, – но подумал, что тебя, наверное, нет дома…

– Где же мне еще быть? – искренне удивилась она. – Ах, здесь так хорошо, Иржи! Я так люблю бывать у тебя!

Она вся дышала радостью, молодостью и счастьем.

– Поди посиди со мной, – попросила она и, когда брат уселся рядом с ней на кушетке, обняла его и повторила: – Я очень люблю бывать у тебя, Иржик!

Он прижался щекой к холодному меху ее шубки, чуть влажному от осеннего тумана, и, пока сестра легонько баюкала его, думал: «Не все ли равно, где она была? Зато она сразу же пришла ко мне». И сердце у него замирало и сжималось от странной смеси чувств – острой скорби и сладостного томления.

– Что с тобой, Иржик? – испуганно спросила она.

– Ничего, – сказал он, убаюканный. – Заходила Тильда.

– Тильда! – ужаснулась Ружена и, помолчав, сказала: – Пусти!.. А что она говорила?

– Ничего.

– А обо мне говорила? Плохое что-нибудь?

– Так, кое-что…

Ружена разразилась злыми слезами.

– Подлая женщина! От нее хорошего не жди! Виновата я разве, что им плохо живется? Она наверняка разнюхала, что ты мне помог. Вот и притащилась! Живи они лучше, Тильда и не вспомнила бы о тебе! Как это низко! Все только для себя… и для своих противных детей…

– Хватит об этом! – попросил Иржи.

Но Ружена не унималась.

– Ей хочется испортить мне жизнь! – плакала она. – Только-только все стало налаживаться… а эта Тильда тут как тут, поносит меня и хочет все отнять… Скажи, ты веришь тому, что она наболтала?

– Нет.

– Ведь я решительно ничего не хочу, кроме свободы. Разве у меня нет права хоть на капельку счастья? Мне так мало нужно, я тут так счастлива, и вот является она и…

107